ПАМЯТИ ПОЭТА НИКОЛАЯ ЯКУШЕВА

 

                                                           I

                           Кому нужнее может быть участье.

                           Чем нам, сердца представившим на суд,

                           Прими, Михалыч, друга по несчастью,

                           Несчастью, что поэзией  зовут.

 

                           Найдем от боли общее спасенье

                           В беседе, задушевной и прямой,

                           И даже в пору крупных затруднений

                           До чая не унизимся с тобой.

 

                           Мы слишком редко видимся, конечно,

                           Но шутишь ты — отчаянный  остряк:

                           «Куда спешить, у нас в запасе вечность», —

                           Хоть это. знаешь, далеко не так.

 

                           И вновь я ухожу, тобой согретый,

                           Но прежде чем закрыть за много дверь,

                           Ты по-мужски меня целуешь крепко, —

                           Когда еще увидимся теперь?

 

                           Прости, Михалыч, глупого мальчишку

                           За то, что забываю про друзей,

                           Прости меня за то. что мелок слишком,

                           Мой стих и жизнь мелка перед твоей.

 

                           И не суди сурово в одночасье;

                           Я дружбу пронесу сквозь сто остуд.

                           Прими, Михалыч, друга по несчастью

                           И счастью, что поэзией зовут.

 

                                                          II

                           Вот и жизнь отложилась от песни до прозы,

                           Соразмерно  твоей  скуповатой  судьбе,

                           Что осталось теперь? - эти горькие слезы,

                           О которых и думать не мог при тебе.

 

                           Выли нам по душе просветленья иные —

                           Иль строкой по сердцам, иль стаканом о стол…

                           Что осталось теперь? — Эти слезы больные,

                           Для которых ты слабости сам не нашел.

 

                           Только знай, что и это, конечно, не слабость,

                           Нет, иная планида над нами кружит, —

                           Эти слезы - минутная наша усталость,

                           Через них человеки проходят, чтоб жить.

 

                           Жить! На тех рубежах, где дыханье срывает,

                           Где ломается даже металл иногда,

                           Где сердца каменеют и кровь застывает,

                           И оттаять не может уже никогда.

 

                           Чтобы в морду плевать роковому безверью,

                           Даже если ни света, ни прав и ни сил,

                           И взрастать над собой, над судьбою,

                           И любимых людей подымать из могил.

                           ВОСПОМИНАНИЯ У МАГАЗИНА

                                     «СТЕКЛЯШКА»

                                                 Памяти Н.М. Якушева

                           В год, когда и я пахал еще

                           В газетенке, –

                                               был грешок:

                           У «стекляшки» мы с Михалычем

                           Потребляли портвешок.

                           Разливая зелье славное

                           Из стакана в глотки две,

                           Мы вели общенье плавное,

                           Сидя прямо на траве.

                           Тяжесть прозябанья трезвого

                           Таяла в его душе,

                           Опосля стакана третьего

                           И стихи пошли уже.

                           А когда вторую треснули,

                           С места не сползая,

                                                           там

                           Вдруг передо мной воскреснули

                           Гумилев и Мандельштам.

                           В кустиках под расслабление

                           Открывалось мне тогда

                           Настоящее явление

                           Стихотворного следа.

                           Понимание высокого

                           И трагического сплошь,

                           Принадлежность Богу Богова,

                           Это принимай, как хошь.

                           …Много лет спустя,

                                                       мучительно

                           Я стою на месте том, –

                           Ни «стекляшки», ни учителя,

                           Да и сам живу с трудом.

                           С кем бутылочку заветную

                           На двоих сейчас распить,

                           Чтобы волюшку запретную,

                           С наслажденьем ощутить?..